Неточные совпадения
Городничий. Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право, как подумаешь, Анна Андреевна, какие мы с
тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета,
черт побери! Постой же, теперь же я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
На это Плюшкин что-то пробормотал сквозь губы, ибо зубов не было, что именно, неизвестно, но, вероятно, смысл был таков: «А
побрал бы
тебя черт с твоим почтением!» Но так как гостеприимство у нас в таком ходу, что и скряга не в силах преступить его законов, то он прибавил тут же несколько внятнее: «Прошу покорнейше садиться!»
— И в любви, — серьезно ответила она, но затем, прищурясь, оскалив великолепные зубы, сказала потише: —
Ты, разумеется, замечаешь во мне кое-что кокоточное, да? Так для ясности я
тебе скажу: да, да, я вступаю на эту службу, вот! И —
черт вас всех
побери, милейшие мои, — шепотом добавила она, глаза ее гневно вспыхнули.
Больше всего они лгут, когда их спрашивают: «Как дошла
ты до жизни такой?» Но какое же право
ты имеешь ее об этом спрашивать,
черт бы
тебя побрал?!
— Зачем же,
черт побери,
ты здесь толчешься? Я чудесно же вижу, что многое
тебе самому противно, и тяжело, и больно. Например, эта дурацкая ссора с Борисом или этот лакей, бьющий женщину, да и вообще постоянное созерцание всяческой грязи, похоти, зверства, пошлости, пьянства. Ну, да раз
ты говоришь, — я
тебе верю, что блуду
ты не предаешься. Но тогда мне еще непонятнее твой modus vivendi [Образ жизни (лат.)], выражаясь штилем передовых статей.
«О, чтобы
тебя черт побрал!» — подумал Вихров и вместе с тем не удержался и сам зевнул.
Шифель. Слушаю-с. (В сторону.) Ах, чтоб
тебя черт побрал, безголовый старикашка! (Уходит.)
Ну, да и
черт побери с глупым любопытством! Шатов, понимаешь ли
ты, как хорошо жить на свете!
— Та-ак, — насмешливо сказал приказчик, подходя ко мне. — Эх
ты, работник,
черт бы
тебя побрал! Вот хвачу
тебя по безумной твоей башке…
— А это другое дело; это совсем другое дело; тут нет никакого шпионства, а я, видишь… я
тебе откровенно признаюсь, я,
черт меня
побери, как на себя ни злюсь, но я совсем неспособен к этой службе.
— Ну ещё бы! — закричал околоточный и, сунув руку в карман, заговорил громко и возбуждённо: — А теперь — пьём шампанское! Шампанское,
чёрт побери мою душу! Илья, беги, братец, в погребок, тащи шампань! На — мы
тебя угощаем. Спрашивай донского шампанского в девять гривен и скажи, что это мне, Автономову, — тогда за шестьдесят пять отдадут… Живо-о!
— Ездил я, братец, в деревню недавно, — слышал? И я
тебе скажу: девочки там — такие — фью! Знаешь, — дочери природы эдакие… ядрёные, знаешь, не уколупнёшь её, шельму… И всё это дёшево,
чёрт меня
побери! Скляницу наливки, фунт пряников, и — твоя!
«
Черт бы
тебя побрал!» — подумал Журавка и вместо того, чтобы удирать, остановился с вопросом...
Подколесин. А оно, в самом деле, даже смешно,
черт побери: этакой какой-нибудь пышка, щенок эдакой, и уж на
тебя похож.
— А! провинциал! А я ведь думал, что
ты давно в своей классической Проплеванной! Пришел смотреть Claudia? Quelle verve! Sapristi! [Какое вдохновение!
Черт побери!]
—
Ты не видал Шнейдер! чудак! Чего же
ты ждешь! Желал бы я знать, зачем
ты приехал! Boulotte… да ведь это перл! Comme elle se gratte les hanches et les jambes… sapristi! [Как она чешет себе бедра и ноги…
черт побери!] И он не видел!
— Ну вот!.. Разве это не разговор? «Прости», «за мысли», — чтоб
черт нас
побрал, мы только и делаем, что друг у друга прощения просим. И этого не надо, Василий, уверяю
тебя, никому до этого нет дела. Не обижайся, Вася, я, честное слово, люблю
тебя… Постой, идем ближе, поют!
— Ну, брат, недаром
ты хотел сжечь портрет.
Черт его
побери, в нем есть что-то странное… Я ведьмам не верю, но, воля твоя: в нем сидит нечистая сила…
— Кого? Чехова? Антошу? Еще бы,
черт побери!.. Друзья! Пили мы с ним здорово… Хоть
ты, говорит, и седьмой, а все-таки дурак…
— Куда гребешь? Куда?
Черт! Левым загребай, правым табань. Левым, левым, дьявол,
черт, сволочь! Да левым же, левым,
черт бы
тебя побрал.
Черт, свинья!..
— Грубиян! — закричал он в величайшем негодовании. — Как
ты смеешь целовать мою жену?
Ты подлец, а не русский офицер.
Черт побери, мой друг Гофман, я немец, а не русская свинья!
— Слушай, подлец… я выстрелю! — гневно пригрозил балагула. — Замолчи, или я выстрелю,
черт бы
тебя побрал!
— Это они к
тебе приехали…
черт бы их
побрал!
— Твое бессилие заставит
тебя покориться.
Ты бессильна, потому что
ты дочь музыканта-нищего, а я бессилен, потому что она,
чёрт ее
побери, женщина…
— Исполнение этой гениальной мысли побережем, однако ж, для другого.
Тебе ж избрал я в сожительницы барскую барыню Волынского, фамилию,
черт побери! не припомню.
Подачкин (перебивая его). Похвально, ей-ей, хотя не понимаю! Да
ты,
черт побери, на виршах собаку съел. Знаешь ли, братец, напиши что-нибудь на свадьбу моей матери. Шут бы ее взял, славная матка!.. Воспоила, воскормила меня, в офицеры вывела да сама себя не забыла…
— Лучшее общество! А
черт его
побери, это лучшее общество! Оно для меня ничего не делает, а мои жанры меня кормят и шевелят кое-чью совесть. Особенно радуюсь, что они есть по тавернам. Нет, мне чужих денег не нужно, а если у
тебя так много денег, что они
тебе в тягость, то толкнись в домик к Марчелле и спроси: нет ли ей в них надобности?